Статья как глоток свежего воздуха!
Думаю автор не будет возражать, если мы ее поместим здесь полностью.
Лихая музыка атакиПрокат Евгения Плющенко на чемпионате Европы в Шеффилде нужно признать не только самым лучшим в его карьере, но и самым мужским. И, пожалуй, самым русским.
Самое ужасное, что может сделать Плющенко, добывший свой 7-е золото Европы – это послушаться «добрых людей», советующих ему поискать чего-то нового, интересного, оригинального. Церемония награждения не успела начаться, на лед Шеффилда не успели даже вытащить ковровые дорожки и пьедестал -- а комментаторы, отдав должное рекордным в карьере Плющенко оценкам и отвесив приличествующие моменту словесные поклоны, наперебой заговорили, что «медведя он убил, как в прошлом году».
Дескать, ну, прыжки… Ну, четверные… Так он и раньше прыгать умел… Ну да, без ошибок. .. Так он и раньше мог зажать эмоции в кулак и ни разу не споткнуться… А, главное, дальше-то что?.. Где разные финтифлюшки и выверты?... И кто из ныне здравствующих тренеров-хореографов-музыкантов мог бы Жене помочь с новыми элементами? Николай Морозов? Татьяна Тарасова?
Судя по всему, «наезд» на семикратного чемпиона Европы начался не только в медийном пространстве. Иначе Евгению Плющенко не пришлось бы делать специальное заявление, что он не намерен расставаться ни с кем из своих нынешних помощников -- ни с композитором Эдвином Мартоном, ни с хореографом Давидом Авдышем.
Понятно, чего хотят от Плющенко доброхоты. Плющенко делает то, что умеет лучше всего – прыгает. Форест Гамп в одноименном голливудском фильме лучше всего умел бегать – и бегал. Драчуна с улицы, который приходит в каратэ или кунг-фу, тренер всегда предупреждает: хорошенько подумай. Ведь драться, как умел раньше, ты разучишься сразу, а сражаться «правильно», «по-нашему», научишься не скоро.
Давайте называть вещи своими именами. Плющенко на английском льду разметал всех своих соперников, как медведь разбрасывает стаю волков или собак. Уверенными отточенными движениями, зло и умело. Его тренер Алексей Мишин говорит, что у соперников «затряслись поджилки», и Мишин недалек от истины. Против «медвежьей лапы» боевое искусство любого отдельно взятого волка бессильно. Зачем же искать от добра добра?
Плющенко в Шеффилде - это был Сальников в бассейне, Саша Белов под баскетбольным кольцом, Жаботинский со штангой, Карелов на ковре, Яшин в воротах, тройка Михайлов-Петров-Харламов с клюшками на льду (и притом в одном лице). И по своему запредельному настрою, и по совершенству своего мастерства, Плющенко в Англии был равен любой из перечисленных легенд отечественного спорта. И не только отечественного, и не только спорта. То была подлинная победа человеческого духа, - и неважно, что она одержана всего лишь на чемпионате Европы.«Побеждающий других силен, побеждающий себя – могущественен», говорили древние китайцы. Плющенко пошел еще дальше. Он победил и других, и себя, и неверие других в себя. Что позволяет видеть в нем не только великого спортсмена, но и великого человека. Но сегодня важно понимать, что секрет его победы заключается в верности своему делу, себе и своим принципам. А ее значение для мирового спорта заключается в том, что мужское одиночное катание на льду – исключительно благодаря Плющенко! -- остается катанием мужчин, и уже никогда не превратится в шоу трансвеститов.
Давайте продолжим называть вещи своими именами. Новая система оценок в фигурном катании прорвала плотину, мешавшую глобализации этого вида спорта. Когда за сложные прыжки и сложные вращения судьи стали начислять сопоставимые баллы, спортсмены из «малых стран» получили шанс. Русские тренеры – много работы за границей. А Международный Союз конькобежцев ISU – всплеск интереса к фигуристам в Европе (на фоне падения интереса в США).
Так прошли последние 10 лет без малого. В полном соответствии с законами глобализации (хорошо изученными на Западе), катание стало стандартизироваться, унифицироваться. Начали стираться не только национальные, но и межвидовые границы. В парное катание стали внедряться «красивости» из танцев на льду. В мужское катание -- «красивости» из женского… Между тем, стандартизация в своем пределе есть не что иное, как «Макдональдс». То есть – потеря подлинного качества в угоду просчитываемости, эффективности, предсказуемости и контролю. Американский исследователь Джордж Ритцер убедительно доказал, что в результате глобализации «локальное нечто», т.е. значимое, самобытное, существенное -- превращается в «глобальное ничто». В Биг-Мак, с его однообразным по всему миру вкусом и сомнительной полезностью.
Почему еще Плющенко смог спокойно вернуться на вершину (да к тому же во второй раз)? К личным причинам, подробно разобранным в публикации «Парадокс Плющенко» (см. «СПб Курьер» за 15 декабря прошлого года), нужно добавить и внешние. 15-20 лет назад, когда фигурное катание развивалось «вглубь», а не «вширь», такие камбэки были невозможны. Алексей Урманов после Олимпиады-94 в Лиллехамере, Илья Кулик после Олимпиады-98 в Нагано и даже Алексей Ягудин после Олимпиады-2002 в Солт-Лейк-Сити вернуться не смогли бы, даже если б захотели. Мужское одиночное катание быстро шло вперед. И дело не только в том, что его «тащил» гений Евгения Плющенко. Система оценок, свободная от предрассудков глобализации и стандартизации, позволяла «увидеть» и по достоинству оценить на льду мужское – в мужчинах и женское – в женщинах.
А потом все остановилось. Вместо того, чтобы совершенствоваться в мужском, - а именно в прыжках и других силовых элементах у мужчин имеется природное преимущество – новые чемпионы состязались в искусстве взмахов руками и "соприкосновения лица со зрителем" (термин А,Мишина). И как только в Шеффилде явили себя во всея красе два настоящих мужика, Плющенко и Гачинский, так прошлогодний чемпион Европы Флоран Амодио моментально откатился на третье место.
Плющенко – это сила на льду. Он может брать сколько угодно уроков у мастеров вращения, будь то Стефан Ламбьель, или даже чемпион Ванкувера-2010 Эван Лайсачек, но все равно не станет ни «вращенцем», ни, уж простите, извращенцем. Памятник ему нужно будет ставить не за количество титулов, беспрецедентное для послевоенного фигурного катания, а за то, что напомнил своему виду спорта о вечных ценностях этого мира. За то, что вышел на лед большим, чем когда бы то ни было, мужиком. Много повидавшим, битым жизнью, сумевшим «пермужичить» и свою душевную, и свою телесную боль.
Любители спорта со стажем наверняка припомнят, как еще юный Женя Плющенко катался в СКК на проспекте Гагарина в красной русской рубахе-косоворотке, изображая петушка в показательных выступлениях. Но ни тогда, в середине 90-х, ни позже, ни в Москве и не в Петербурге, в общем, никогда прежде Плющенко не был настолько русским, как на льду английского Шеффилда 28 января 2012 года. «Локальное нечто», иррациональное российское, точнее, русское естество, камня на камне не оставило от евроатлантических представлений о прекрасном -- в фигурном катании, в искусстве, в жизни. От всей этой политкорректной глобализации и рациональной разумности.
Посмотрев на Плющенко в эти 4 с небольшим минуты, любой бы понял, почему Запад с его протестантской этикой так давно и сильно боится Россию.